Итальянское

Столуясь у деда Глечикова, а тот оказался неплохим поваром, Макаров, глядя на ладони, как-то спросил: — А чем бы мне отмыть эту грязь? На что получил немедленный ответ: — Самогоном попробуй. — А где взять-то? — У Алевтины. — Не люблю ее... — И не люби. Тебе самогонка нужна или Алевтина? А кто ж ее знает, подумал Вовка, может, нужна и Алевтина...

Нас обогнал по дорожке высокий парень в клетчатой рубашке и вскоре скрылся за поворотом. Когда же мы дошли до этого поворота, то снова увидели его. Он стоял в прогалине между кустами метрах в десяти со спущенными брюками и маструбировал на нас. Я аж вздрогнула от неожиданности и, инстинктивно отвернувшись, ускорила шаг.

Вода была теплее, чем в малом ручье, но не такая тёплая, как можно было подумать, видя такие испарения. На ощупь градусов 15, может чуть больше. Было уже глубже, вода доходила до середины бедра. Течение было сильным, особенно в местах сужения, так что иногда было сложно удержаться на ногах.

Пододвинула стул, разложила на скатерти книгу, учебником, и, подперев рукой щеку, стала читать. Все это было бы обыкновенным, только Наташка сидела голой. Ее стан, обращенный ко мне спиной, приобрел такую женственность! Он изгибом гитары округлялся книзу и на жестком фанерном сидении стула плющился ягодицами.

Это само собой разумеется. Я говорю о крупных и важных вещах, которые не должны были случиться и которые предвидеть невозможно. В абсолютно расслабленном состоянии оно на тебя сваливается, и бац! - все, нет прежнего покоя и комфорта. Просто ужас. Авария была полной неожиданностью для меня, для семьи Вадика и, конечно, для него самого.

Странная штука наша память – я была тогда на волосок от гибели и, казалось должна была вспоминать именно трагическую часть моего приключения… Ужас, страх, боль и унижение – именно такие эмоции должны были бы сопровождать мои воспоминания о том дне. Странно… Но почему то именно мой оргазм, отпечата...

Атмосфера раскалилась до предела. Руки домохозяек, уборщиц, машинисток, сардельки поварих, тонкие пальцы художниц, моделей, женщин всего мира сметали прокладки Минь с прилавков. Последовала реакция всеобщей благодарности этому китайцу, который покончил с собой из-за любви к пяти женщинам. Газеты больше, чем ожидалось, заинтересовались его смертью.

Глаза не открывал. В голове сразу возникла картина… … рядом со мной лежишь ты. Окинул тебя взглядом. Ты лежишь передо мной голая. Простыня прикрывает лишь правую грудь. Левая свободна и… И прекрасна. Я целую твой сосок. Он покрывается пупырышками. Между ног темнеют кучеряшки твоих волос. Они притягивают меня, и я наклоняюсь над ними.

Посередине дома стоит белая русская печь и делит пространство на 4 части. Я всегда любил зимой греться на печи, там уложены одеяла и подушки и занавесочки закрывают это местечко с двух сторон. В тот переломный вечер я проснулся в совем теплом логове после незапланированного дневного сна.

Она не могла нарадоваться жизнерадостной девчонке и просто обожала ее в такие моменты. Но день подходил к концу, летнее солнышко опускалось все ниже за крыши домов и для нее подходило время для встречи. Под присмотром ведьмы Мария приняла душ, не сильно накрасилась, подобрала одежду, не такую откр...

Ничуть себя не корила за случившееся и ни о чем не жалела. Но вот у папы все в этом плане оказалось сложнее. Поначалу все вроде бы шло хорошо. Мама не заметила в нас никаких изменений, кроме загара. Проблемность начала всплывать в начале августа, когда мы втроем съездили в литовскую Палангу.

Я испугалась, затаилась, отошла от двери, походила по квартире с мусорным ведром, и в наконец решилась: громко кашляя, вышла на площадку, а соседка трёт свою дверь мыльной тряпкой. Поднимаюсь обратно, а она уж домывает и, увидев меня позвала к себе в гости. Мне хотелось узнать, что же там произошло.

Она носила полупрозрачную ночнушку из под которой постоянно торчали её большие коричневые соски, так же она часто вечером не надевала трусов и мне иногда приходилось видеть её волосатую промежность. Она проводила много времени в ванной, однажды я решил посмотреть чем она там так долго занимается, у нас было общее окно с туалета в ванную.

Как же так? Она — спортсменка, гимнастка, кандидат в мастера спорта! В начале семестра она принесла справку из спортивной секции, и преп по прозвищу Свисток освободил ее от физры в обмен на обещание, что она выступит в соревнованиях за институт. Но никаких межинститутских соревнований по гимнастик...

Солнце ещё не вошло в зенит, но шпарило нещадно. Я зашёл за подружкой. Родители её были на работе. — Давай сейчас не пойдём, - предложила она. – Жарко очень, переждём немного. Я без сопротивления согласился, потому что только что на себе испытал всю тяжесть солнечных лучей. Тем более, что дома у неё работал сплит, создавая комфортные условия жизни.

Прыгнуть на скорости из поезда означало покалечиться, а то и погибнуть. Приходилось сидеть и ждать. Но что ждать? Что со мной будет? Поезд мог завезти меня на какую-нибудь товарную станцию, мог на какой-нибудь завод. И там и там наверняка есть охрана. И что мне делать в чужом городе голышом? Не зная где нахожусь, без денег, без помощи.

Все произошло для меня так неожиданно и забавно. Основная группа ребят из моего класса уже прошли основных врачей и оставалось только пройти хирурга. За ширмой возле окна находился хирург, когда настала моя очередь, я вошел за ширму из натянутых простыней.

В тот год мне было лет n-надцать. Я большей частью был предоставлен самому себе и в основном слонялся около моря. Родители за меня не беспокоились, плавал я хорошо и ни в какие авантюры не лез. Приятелей я не завел — я вообще по натуре человек замкнутый, а в детстве был немного стеснительным.

Она явилась ниоткуда, присела возле моей кровати на корточки, улыбнулась. На первый взгляд, она не была красавицей — из-за ненакрашенной рыжести, ощущение полного отсутствия бровей, ресниц. Густо усеянное веснушками лицо, вздернутый нос, ярко-красные губы. Но глаза! Синевой, словно озера, они смотрели на меня, влажно блестя в ночи.

Но мы не отказывались и от экспериментов. Как раз один из таких экспериментов и привел меня к тому, что я заслуженно получил... Катерина, очень милая девушка, я бы даже сказал красивая. Вы можете подумать, что она немного тяжеловата при весе около шестидесяти с ее невысоким ростом, но вся эта тяжесть расположена там, где надо.